Повод: Die Presse: Путин толкает кавказских мусульман на джихад
Леонид Китаев-Смык - военный психолог, проводил полевые исследования во время первой чеченской войны, автор книги "Стресс и психологическая экология", рассказал NEWSRU.com о том, что такое "чеченский стресс" и в чем его причины:
- Первым фактором распространения терроризма на Северном Кавказе следовало бы назвать выросшее в Чечне поколение войны. Начиная с 1993 года, с момента прихода к власти Дудаева в республике была фактически ликвидирована достаточно развитая учебная сеть, которая прививала российское образование, отчасти - европейское мышление и ценности. Основана была эта образовательная система в значительной степени на русском языке.
Молодые чеченцы не только отчуждены от "российского" понимания мира, но и от своих старших, которые, получая образование в советские годы, русифицировались и европеизировались. Выросшее за годы войны поколение (с учетом того, что по прошедшей в прошлом году переписи население Чечни увеличилось в полтора раза за счет детей и молодежи) чуждо и русскому языку, и европейской культуре.
За десятилетие, прошедшее с начала войны, когда у народа не было возможности учиться никакому другому делу, кроме искусства убивать, - вся работоспособность чеченцев имено на это и была направлена. Так выросло поколение, умеющее только воевать. После 14 лет, по законам адата мальчик может уже вооружаться как воин.
Еще один фактор: кровная месть, обычай, который в нашем понимании означает кровь за кровь. Но для чеченцев это - плата за кровь, когда жизнь имеет осязаемую цену. Например, адат требует (и законы ислама ему не противоречат) заплатить 60 коров за жизнь мужчины, а если убита женщина, то вдвое больше, потому что женщина может родить воина. Опасность кровной мести для чеченца не в страхе перед ответным убийством, - чеченцы люди смелые, - а в том, что выплачивая на протяжении многих лет стоимость выкупа за кровь, на убийцу его собственная семья будет смотреть как на бремя.
На протяжении ста с лишним лет в Чечне не было убийств, их спровоцировала российская власть, посадившая равнинных чеченцев из северных регионов на российские танки, и бросившая их штурмовать Грозный. Но они не стали воевать, и на протяжении первой чеченской войны так и не удалось развязать войны между чеченцами.
Это произошло, когда в республику вошли ваххабиты. Во время первой чеченской войны ортодоксальные мусульмане еще смотрели на эту войну как на сражение советских полковников с советскими генералами. Но позже Чечню сделали регионом для отработки партизанских действий, ваххабиты ввели туда очень мощные силы - и военные и идеологические. Исповедуя ортодоксальный ислам, они очень жестко отнеслись к мусульманам, которые исповедуют ислам традиционный.
Суфизм, традиционно исповедуемый на Северном Кавказе, рассматривается ваххабитами как злейшая из ересей. Поэтому они стали требовать отказа от многих обычаев. И не только исламские, но горские, чеченские обычаи ими осуждались. Ваххабиты требовали разрушения могил святых, потому что поклоняться дозволено только аллаху, и более никому, они оскорбляли чеченских женщин, потому что те не закрывали лицо. Многие ваххабиты были убиты чеченцами. Брат Ахмета Закаева, Али Закаев предупреждал, еще в первую войну в Чечне: "Сейчас мы воюем против России вместе с ваххабитами, но как бы война не кончилась, мы вырежем всех ваххабитов."
Из-за ваххабитов многие сотни чеченцев оказались втянуты в кровную месть. Вторая чеченская война - это еще и война между чеченцами, которые, чтобы легализовать свою месть, идут служить в разные подразделения силовых структур, которые устраивает там федеральная власть, и убивают друг друга. Ну а попутно и русских тоже убивают.
Влияние суфийских шейхов резко возросло 10 лет назад, сейчас оба ордена - кадыриа и накшбандиа - помогают чеченцам противостоять внешним силовым воздействиям, и одновременно отвращают их от ортодоксального ислама. Поэтому федеральная власть должна поддерживать их, несмотря на то, что остальное российское мусульманство - как волжское, так и московское, не исповедует суфизм, а скорее противостоит ему. Тем не менее, только с помощью суфийских орденов можно защитить Чечню от ваххабитского влияния.
Третий фактор возникший с самого начала конфликта - появление чеченцев-изгоев. Это около 30-40 тысячах семей, где или изнасилована девушка (а такие факты всегда тщательно скрывались), или мужчины повели себя недостойно во время зачисток: сбежали, а тем временем кого-то из членов семьи забрали и убили. Такие семьи - а это 10-15 человек становятся изгоями, - их уже не будут брать на работу в первую очередь, их начнут обделять гуманитарной помощью, третировать. Многие находят выход в уходе к боевикам, чтобы избежать морального преследования адата. Большинство ушедших изгоев принимает ортодоксальный ислам.
Четвертый фактор - в Чечне принципиально невозможна президентская республика, Чечня не может быть иерархическим государством, - у нее мало внутренних ресурсов, поэтому чеченцы исторически существовали за счет набегов. И сохранили этот реликтовый военно-демократический уклад жизни до сих пор. У чеченцев никогда не было иерархов: дворян, князей, и фраза "каждый чеченец сам себе президент" не метафора, а правда.
Чеченцы почитают только свою семью, а чеченец из другого тейпа уважаем настолько, насколько властен и силен его род. Поэтому у них никогда не может быть одного авторитарного лидера, - к нему неизбежно будут относиться весьма скептически. Межтейповые проблемы на протяжении сотен лет решались на сходах, - своего рода прообразах парламента, поэтому в республике пригодным может оказаться только парламентское устройство. Ровно настолько, насколько российские власти будут пытаться усиливать местного лидера, настолько будет усиливаться и внутреннее противодействие ему.
За две чеченских войны людей в республике охватила "чеченская депрессия" - от безысходности и полной беспомощности, ею охвачены все - и мирные люди, и чеченские боевики. Депрессия рождает отчаяние, чувство горя и тоски, как особое физическое состояние. В Чечне не меньше 40 процентов населения с измененной психикой, это массовый фактор. Таких людей очень легко склонить к неадекватным действиям, к шахидизму, обещающему выход из этого состояния. Уход в шахиды, в джамааты военизированные - это мнимый, но выход из депрессии.
Не менее важный фактор, возникший сравнительно недавно - палестинизация некоторых боевых отрядов, внедрение туда иностранных, в основном арабских инструкторов-террористов, и возможность рекрутирования шахидов из мирного населения. Во время первой войны чеченцы были в эйфории от того, что об их борьбе узнал весь мир, они и сражались в значительной мере напоказ общественному мнению. Сейчас они сражаются только перед лицом Аллаха. Из таких людей очень легко формировать террористические группы.
И наконец - это кадыровская "гвардия", квазимилицейские формирования, (по некоторым данным начитывают 4 тысячи человек) которыми федеральные власти подменяют российскую милицию и "особые команды". Гвардейцы разожгли кровную месть в Чечне - с тех пор, как туда идут служить все кровники, которые получают возможность не только носить оружие, но и убивать. Каждая их жертва безоговорочно причисляется к врагам и кадыровской Чечни, и России.
"Гвардия", как всякое получившее власть и оружие незаконное формирование, стала прибежищем бандитов и неучей. Это усиливает у остального населения чувство безнадежности: люди видят, что против них воюют не только российские войска, чужие и обезличенные, но и свои же. Для многих молодых чеченцев это может послужить достаточным оправданием ухода к ваххабитам.