"Четырнадцать лет назад террористы захватили школу в Беслане. Погибли 334 человека, из них 186 детей. Виновные не наказаны. Нет прощения террористам, захватывающим в заложники детей. Но нет прощения и тем, кто мог, но не захотел их спасти", - пишет депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга на своей странице в Facebook.
"Мы не пойдем на переговоры с террористами, мы не встанем на колени!", - голосили тогда придворные холуи.
Когда мне позвонили журналисты, я сказал: "Если бы это могло спасти хотя бы одного ребенка - я бы на колени встал". И, думаю, любой нормальный человек - тоже встал бы. Потому что ради спасения детей надо идти на любые переговоры и обсуждать любые требования.
Сделать этого не захотели. Важнее оказалось сохранить старательно культивируемый государственной пропагандой образ Путина - непреклонного, неколебимого, не уступающего, не поддающегося...
Покойный Самуил Лурье, - кинувшийся тогда в Беслан, - через несколько дней напишет, что "оперативный штаб решал одну-единственную проблему: как скрыть от местного населения, что все решено. Что дети приговорены. Во имя непоколебимости".
И спросит: "А мы-то с вами, господа народ? Разве не предчувствовали, чем все кончится? А ежели предчувствовали — отчего не вышли 2 сентября миллионными толпами на улицы городов: дескать, делайте что хотите, а только чтобы дети обязательно остались живы?"...
Мы - и я в том числе, - не вышли.
Надеялись, что у власти осталось что-то человеческое: не может же она хладнокровно начать штурм - не обращая внимания на детские жизни?
Оказалось - может.
Только один человек в России мог запретить вести переговоры с бесланскими террористами. И только один человек мог приказать штурмовать школу, обрекая детей на смерть.
Недаром за минувшие четырнадцать лет он ни разу не приехал на бесланское кладбище".
