В России выходит новый роман популярного французского писателя Фредерика Бегбедера "Идеаль". На прилавках магазинов книга появится уже в конце этой недели, а в ноябре автор сам приедет представлять роман.
По сюжету герой "99 франков", рекламщик Октав, приезжает в Россию, чтобы разыскать новое "лицо" крупнейшей косметической компании "Л'Идеаль". Октав ищет девушек во всех концах России - от Новосибирска до Нижнего Новгорода, без устали изучает талии, груди, икры, длину ног, а также испытывает "качества" красавиц на себе. Однажды он встречает 14-летнюю Лену и влюбляется в нее. Впрочем, Октав сразу же знакомит юную Лену с Сергеем Орловым, педофилом, садистом и собирательным образом российского нефтяного олигарха, пишут "Ведомости".
Лена Дойчева бросила школу, но цитирует трактаты Платона. Октав выдает Лену за Мисс Чечня, хотя девочка родом из Петербурга. Герой скользит по Москве на лыжах, так как в начале книги стоит русская zima. Еще герой знает слова spasiba, Pravoslavie , а также нецензурную лексику. "Идеаль" выстроен в форме исповеди Октава русскому batiushke в храме Христа Спасителя, который герой в итоге взрывает.
Комментируя столь неоднозначный поступок Октава, Бегбедер отметил, что был потрясен терактами в Москве и в Беслане. "Мне кажется, что сегодня писатель не может не говорить об угрозах, которые стоят перед человечеством. Я выбрал храм Христа Спасителя потому, что его в прошлом уже уничтожали. В мире найдется немного зданий с такой судьбой", - пояснил писатель.
Впрочем, второго "Бората" из "Идеаля" не получается - Бегбедер слишком серьезен. Вместе с героем он философствует о новой религии человечества - гедонизме, о фашизме, о русском беспамятстве по отношению к прошлому, а также о Путине и о Чечне.
"Идеаль" - отрывок
"Каждый проезд по Москве - это скачка с препятствиями: либо по три часа торчишь в пробках, либо отдаешь богу душу в "Ладе" с пьяным чеченцем за рулем. Мне нравится кататься в Москве на лыжах, съезжая по белоснежному спуску прямо к Большому, мчаться прочь от здания бывшего КГБ (этим видом спорта увлекались еще при Брежневе - натянув на уши шапку, прохожие спешили перейти на другую сторону Лубянской площади, чтобы не слышать протестов невинно осужденных и криков, доносившихся из пыточных камер)".
