МАКСИМ БЛАНТ, экономический обозреватель NEWSru.ru:
Российский фондовый рынок, весьма чувствительный к событиям где-нибудь в США или Китае, бурно реагировавший на события в Дубае и Греции, оказался поразительно глух к трагедии разразившейся в Москве. В то время как из московского метро доставали убитых и раненых, трейдеры увлеченно скупали акции российских компаний на фоне растущей нефти, которая оказалась важнее крови.
На взрывы в московском метро отреагировал лишь валютный рынок, который открывается за полчаса до фондового. За первые минуты торгов в валютной секции ММВБ рубль упал к бивалютной корзине почти на 30 копеек, однако уже через 10 минут бивалютная корзина стоила всего на 7 копеек дороже предыдущего закрытия. Назвать это обвалом язык не поворачивается.
Что же до фондового рынка, то там и вовсе начался рост практически с первых минут торгов. Сначала забыть о трагедии заставила новость о том, что госкомпании в этом году обяжут выплатить щедрые дивиденды, подтвержденная первым вице-премьером Игорем Шуваловым. А потом, после открытия американского рынка, где цена на нефть взлетела сразу на 2 доллара за баррель, скупка российских акций возобновилась с новой силой. В результате торгов валютный индекс РТС прибавил более 2%, а рублевый ММВБ - 1,75%.
Это разительно отличается от того, как реагировал американский фондовый рынок на теракты 11 сентября, или как вел себя британский рынок после взрывов в лондонской подземке. Можно утверждать, и это не будет абсолютно никакой натяжкой, что российский рынок гораздо менее политизирован и более циничен, чем какой бы то ни было другой.
Хорошо это или плохо - вопрос неоднозначный. Например, во всем мире набирает обороты тенденция к инвестированию не только в компании, которые приносят максимальную прибыль, но и в компании, которые не допускают нарушения этических норм, таких как использование детского труда или загрязнение окружающей среды.
Например, в прошлом году Норвежский суверенный фонд избавился от акций "Норильского никеля", поскольку в результате деятельности компании гибнет окружающая среда региона. Ранее тот же Норвежский суверенный фонд продал акции крупнейшей в мире американской сети супермаркетов Wal-Mart, поскольку было доказано, что там использовался детский труд.
Подобный подход инвесторов нередко вынуждает крупные корпорации делать свой бизнес менее "людоедским", в результате чего корпорации и их акционеры могут недополучить часть прибыли, но общество в целом остается в выигрыше, причем общество не только в тех странах, где расположены штаб-квартиры корпораций или торгуются их акции, а тем, где слабое законодательство или коррумпированные чиновники позволяют корпорациям нарушать общечеловеческие нормы.
В России деньги и этические нормы соприкасаются разве что в процессе благотворительности. Именно многомиллионные спонсорские взносы стали сегодня синонимом "социальной ответственности бизнеса", которая развращает общество и государство не меньше чиновников. Во-первых тем, что позволяет чиновникам разворовывать бюджет, перекладывая государственные функции на частный бизнес. А во-вторых тем, что выплатив "откупного" в виде спонсорских взносов, бизнес нередко получает от чиновников "индульгенцию" на, мягко говоря, сомнительное с точки зрения этики поведение.
Все вышеизложенное вовсе не следует воспринимать как призыв к политизации российского фондового рынка. Тот факт, что цена на нефть в Нью-Йорке для российских трейдеров оказалась важнее взрывов в московском метро является лишь иллюстрацией степени зрелости российского общества.
