Спустя сто лет в Таджикистане вновь открыто появляется многоженство. В принципе для республики это явление не ново. Оно сохранялось в преимущественно мусульманских сельских районах даже на протяжении тех 70 лет, когда Советский Союз установил в стране строгую правящую светскую идеологию, которая остается законом и по сей день. Но тогда многоженство было все же встречалось достаточно редко, и такие браки заключались в тайне людьми, которые вели двойную жизнь, сообщает в сегодняшней публикации The New York Times (полный текст на сайте InoPressa.ru).
После распада СССР в республике в 1990-е годы началась гражданская война. Она, как полагают, унесла 100 тыс. жизней. Погибли преимущественно мужчины. В послевоенный период почти 1 млн таджиков переехали в Россию на заработки. Об этом свидетельствуют данные, приводимые правительственными источниками России и Таджикистана. В результате в стране, население которой составляет 6,5 млн человек, образовался гигантский дисбаланс в численности мужчин и женщин.
Воспользовавшись этим неравенством, мужчины начали открыто практиковать многоженство, оправдывая его постулатами исламского праваправа и тем, что женщинам необходимо найти партнера. Таджики говорят, что почти в любом многоквартирном доме в Душанбе сегодня можно найти полигамную семью, и, похоже, редко в каком семейном клане нет подобных примеров.
"Этим девушкам нужен муж, иначе их семьи будут опозорены, – рассказывает инженер Али Фидхум, проживающий в столице республики. – Наша религия не запрещает этого, если у меня есть работа и я одинаково обращаюсь с обеими женами. Семья моей второй жены мне благодарна, и сами женщины должны быть благодарны".
Однако не все жены испытывают благодарность, о которой говорит Фидхум. Об одной из таких женщин – Гуле Исмоиловой, рассказывает сегодня американская газета. 11 лет назад она вышла замуж, но спустя некоторое время узнала от мужа, что тот женится второй раз. По словам Гули, вторая семья мужа унизила ее, довела до обнищания, лишила авторитета в глазах детей.
"Он пытается перевезти наших детей в дом к своей новой жене, потому что она не может родить своих, – рассказывает Исмоилова. – Это мои дети, а он хочет их у меня отобрать. И я ничего не могу сделать. Сначала муж сказал, что мне нельзя работать. Теперь он не позволяет мне уходить из дома без его разрешения". Она медленно цедит слова, и лицо ее перекошено от гнева.
По словам Исмоиловой, она пыталась обратиться за помощью в группу по защите прав женщин, но там ей не предложили действенного решения. Идти Гуле некуда: единственная ее родственница в Душанбе – престарелая мать, которая живет на мизерную пенсию. "Я рабыня, – говорит Гуля. – И сейчас общество это терпит".
Даже мужчины, не признающие многоженства, понимают, почему оно возникло вновь. "Я не признаю этого, – делится с газетой 24-летний Зафер Махмудов, человек свободной профессии. – Но многие мужчины у нас женаты по расчету на девушках из деревень. С ними ничего не обсуждается. Эти девушки не знают, как вести себя в городе. Так что мужчины не говорят своим женам, а просто идут и женятся второй раз. Просто делают это, а потом постепенно всем становится об этом известно".
Возрождение полигамии в Таджикистане (многоженство запрещено правительством, но многие имамы его поддерживают) свидетельствует о необычайно быстром возвращении к традиционным культурным и религиозным обычаям во всех постсоветских республиках Центральной Азии.
"В нашей стране 95% жителей крайне религиозны, – рассказывает Саид Шмадов, советник таджикского президента Эмомали Рахмонова по религиозным вопросам. – Так что я думаю, у нас должно быть исламское общество, но не исламское государство: религиозные организации не вмешиваются в политику страны, правительство уважает ислам, но сохраняется наша богатая светская история".
25-летней Ибодат Ятимовой было всего 14 лет, когда родители выдали ее замуж по расчету. Пять лет спустя муж с ней развелся, заставив с двумя детьми вернуться к родителям. Чтобы облегчить финансовое положение родителей, в прошлом году Ятимова приняла предложение 45-летнего служащего в офисе, где она работала секретаршей.
Но за этим крылся обман. "Я не знала, что он уже женат", – говорит Ятимова.
Ибодат решила остаться в браке, по крайней мере, – пока. "Мне важно показать родителям, что у меня есть муж, – рассказывает она. – Он платит за мое жилье. Дети выказывают ему уважение, хотя он им не помогает. У него свои дети. Мы для него на самом деле ничего не значим. Когда он купит мне квартиру, я уйду от него. Пусть идет к своей первой жене".
Мириам Кук, профессор арабской культуры в Университете Дьюк, утверждает, что тенденция к полигамии наблюдается во всем исламском мире, включая Индонезию, "где существует огромное недовольство заметным ростом числа полигамных браков". Однако, по ее мнению, судить однозначно об этом явлении нельзя.
"Это сложный вопрос, – считает Мириам Кук. – Некоторые женщины, называющие себя феминистками, считают вполне приемлемым для себя стать второй или третьей женой, работать по профессии, быть благочестивой мусульманкой и пользоваться всеми правами. Но я, пожалуй, соглашусь с большинством исламских феминисток, которые считают это явление пережитком прошлого".
Для образованных, имеющих профессию женщин в Душанбе второй брак мужа обычно становится причиной тревоги и смущения.
"Этот вопрос касается образования и финансовой независимости женщины, – полагает 26-летняя Рухшона Нажмидинова, местный координатор одной из благотворительных организаций. – Это признак того, что наше общество деградирует. Взгляните на страны, где позволено иметь нескольких жен. Мне бы не хотелось жить в одной из них".