СМИ выяснили фамилию еще одного российского военнослужащего, награжденного посмертно медалью "Участнику военной операции в Сирии", но не входящего в официальный список жертв сирийской кампании. Иван Людоговский погиб в январе 2016 года на сухогрузе "Вологда-50", купленном у Турции для сирийской операции. Расследование его гибели до сих пор не завершено, а мать погибшего утверждает, что оно затягивается намеренно. Служащие на том же корабле матросы, по ее словам, подвергаются смертельной опасности из-за плохого технического состояния судна и творящегося там "бардака". Об этом говорится в материале, который публикует в четверг, 8 сентября, "Газета.ru".
23-летний Иван Людоговский, уроженец поселка Жемчужный в Краснодарском крае, записался в войсковую часть N43535 прошлой осенью, вернувшись из армии, чтобы заработать денег на ремонт дома и оплату автошколы. Его приняли на должность первого радиооператора морского сухогруза "Вологда-50", на котором он четырежды ходил к берегам Сирии. Он рассказывал матери, что они возят боеприпасы, которые сирийцы "разгружают, как арбузы".
По официальной версии, 14 января при швартовке вернувшегося из Сирии сухогруза в порту Севастополя обломился роульс (ролик, применяемый на судах для уменьшения трения выбираемого троса), и Людоговского ударило тросом, соскочившим со сломавшегося проржавевшего роульса. 19 января он скончался от полученных телесных повреждений в городской больнице N1 им. Пирогова.
Как рассказала "Газете.ru" мать Ивана, Лидия Людоговская, ее сына с открытой черепно-мозговой травмой и ссадинами положили не в военный госпиталь, а в гражданскую больницу. Согласно заключению медицинского эксперта, обследования проводились 14 и 15 января, за это время его состояние ухудшилось, он находился в коме, за 16 января никаких записей нет. Умер Иван Людоговский через пять дней после получения травмы.
"Можно было сразу определить в госпиталь. Сказали, что нет, мол, он гражданский специалист, госпиталь ему не положен", - рассказала Людоговская. "Как же так - медаль положена, в Сирию ходить положено, а госпиталь - нет?" - пожаловалась она.
За восемь месяцев следствие не смогло опросить всех свидетелей, так как сухогруз выполняет "свойственные задачи за пределами государства". Следствие, в частности, должно ответить на вопрос, почему первый радиооператор занимался швартовкой.
На корабле, вытащенном из металлолома, "творился бардак"
"Сама 15 лет служу на складе связи - командир отделения охраны части, папа Вани - "афганец", старший сын служил в Абхазии. Сам Ваня отслужил под Ярославлем, был радистом. Хотел служить в Чечне, но ему предложили радистом на корабль. Ночью 9 октября проводила его в море из Новороссийска", - рассказала Лидия Людоговская.
"Звонить по телефону было дорого, мы общались по SMS. Он писал, что на корабле бардак. Я его успокаивала: у нас сейчас в стране везде бардак, главное - терпение. Он отвечал: мама, поверь, на других кораблях такого нет. Писал, что "левые задачи брать на себя не собираюсь", - рассказала женщина.
При этом уточняется, что банковскую карту, на которую начислялась официальная зарплата - 30 тысяч рублей, Иван оставил матери, говорил, что ему хватает неофициальных выплат.
"Когда привезли тело, капитан "Вологды-50" рассказывал всему поселку, что Иван был его правой рукой. Когда приходили в Севастополь, все моряки расходились по домам, а Ваня же новороссийский, он оставался на судне. Из-за того? что творился бардак, он собирался уходить. Это был его последний рейс", - указала мать.
Ссылаясь на рассказы его сослуживцев, женщина говорит, что и сегодня судно швартуют члены экипажа других профессий.
"Вологда-50" - бывший турецкий Dadali 1985 года постройки, приобретен Россией у компании Bulkhan Shipping & Trading. После двухмесячного ремонта в начале осени прошлого года его зачислили в состав вспомогательных сил ВМФ.
На 13-й судоремонтный завод Черноморского флота судно попало в слишком плохом состоянии, и они не смогли его полностью отремонтировать. "Слышала, что "Вологда-50" оказалась самой "убитой" из восьми кораблей, купленных у Турции для военной операции в Сирии. Чуть ли не с металлолома его вытащили, - рассказала Лидия Людоговская. - Но кто-то же его принял, на документах стоят конкретные подписи. Судно продолжает ходить в море, а значит, служащие на нем ребята до сих пор в опасности".
Эти слова подтверждает и экспертиза, сделанная уже после гибели Ивана Людоговского. Эксперт Южного регионального центра судебной экспертизы Минюста России Ирина Добрынина в заключении N552/06-8 от 8 июня 2016 года указывает, что разрушение верхней части роульса "произошло в результате образования и развития усталостных трещин, коррозионных процессов, которые охватили практически всю поверхность конструкции".
"Коррозионное разрушение конструкции правого роульса большого морского сухогрузного транспорта "Вологда-50" происходило в течение длительного времени; происходящие разрушения поверхности роульсов возможно было обнаружить", - говорится в заключении. Наличие коррозионных повреждений швартового оборудования подтверждает и военная прокуратура Черноморского флота.
Лидия Людоговская считает, что расследование гибели ее сына намеренно тормозится, иначе придется отвечать на вопрос: кто принял проржавевшее турецкое судно и при покупке, и после сдачи с судоремонтного завода?
Спустя месяц после трагедии по результатам проверки в отношении боцмана "Вологды-50" возбуждено уголовное дело по части 2 ст. 293 Уголовного кодекса России ("Халатность"), но командир части Сергей Грицай сообщил родственникам погибшего, что судно находится "за пределами государства", опрошены не все члены экипажа, срок проведения следственных действий продлен и "указать срок окончания расследования не представляется возможным".
Мать военнослужащего обращалась с письмами к министру обороны Сергею Шойгу, президенту РФ Владимиру Путину, генпрокурору Юрию Чайке, главе Следственного комитета Александру Бастрыкину, но утверждает, что ее "письма возвращаются в Севастополь".
"Почему с нами, простыми людьми, так поступают? - говорит женщина. - Сына я растила одна. От армии не прятала. Отслужил, пошел на Сирию вроде бы служить Родине, а где она, наша Родина? Следователи три месяца молчат. Я знаю: сына я не верну, но кто-то должен понести ответственность за смерть моего сына, чтобы по чьей-то халатности не гибли мальчишки и не плакали мамы".
По официальному счету, в Сирии с начала операции погибли 20 российских военных. 22 июля Министерство обороны подтвердило гибель 14 военнослужащих. Еще пятеро погибли 1 августа в провинции Идлиб, это три члена экипажа и два офицера, находившиеся на борту сбитого российского вертолета Ми-8. В августе глава Кабардино-Балкарии Юрий Коков официально подтвердил гибель в Сирии жителя города Нарткала Урванского района республики Аскера Бижоева.
