Житель аварского села Кенхи в Шаройском районе Чечни Рамазан Джалалдинов, который весной публично пожаловался президенту Владимиру Путину на местные власти, а затем остался без дома и бежал от преследования в соседний Дагестан, 9 декабря появился на пресс-конференции в Москве с участием правозащитников и подтвердил свои обвинения в коррупции в адрес властей республики, сообщает РБК.
"В Чечне есть коррупция, я готов доказать, что там воруют, я готов это доказывать столько, сколько это нужно", - подчеркнул Джалалдинов.
На пресс-конференции он подписал заявление на имя председателя Следственного комитета РФ Александра Бастрыкина с просьбой провести проверку заместителя министра внутренних дел Чечни Апти Алаутдинова и начальника ОМВД по Шаройскому району республики, в действиях которых он видит признаки ст. 286 ("Превышения должностных полномочий") и ст.119 ("Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью") УК РФ.
По словам Джалалдинова, Алаутдинов привел ему примеры гибели братьев Ямадаевых, журналистки Анны Политковской и политика Бориса Немцова, а затем спросил, не боится он разделить их судьбу.
"Власти хотели, чтобы я молчал. Я согласился молчать, если отпустят заложников", - заявил Джалалдинов. По его словам, в мае ему предлагали миллион рублей в качестве компенсации за моральный ущерб, но он отказался взять деньги и предложил отдать их хозяйке дома, который он снимал и который был сожжен после его обращения к Путину.
Также он попросил власти Чечни прекратить преследовать односельчан и выплатить компенсацию, что было условием его сделки с Кадыровым. На вопрос журналистов, готов ли Джалалдинов еще раз пойти на договоренности с Кадыровым, он ответил, что будет говорить с чеченским лидером только в присутствии главы Дагестана Рамазана Абдулатипова.
Джалалдинов также сообщил, что приехал в Москву утром 9 декабря и возвращаться в родное село пока не собирается.
Правозащитники будут просить о госзащите Джалалдинова
Заявление Джалалдинова Бастрыкину в ближайшее время будет направлено в СК, сообщила журналистам программный директор по России международной правозащитной организации Human Rights Watch Татьяна Локшина.
По словам председателя правозащитной организации "Гражданское действие" Светланы Ганнушкиной, которая помогла в организации пресс-конференции, Джалалдинов после нескольких недель молчания решился публично подтвердить свои слова о коррупции в Чечне, так и не дождавшись, чтобы чеченские власти вернут ему паспорт. Джалалдинов "имеет дело с людьми, от которых исходит реальная опасность", сказала правозащитница и выразила надежду на то, что на пресс-конференцию отреагируют СК, руководство Чечни и России.
Правозащитники также намерены обратиться в МВД с просьбой предоставить Джалалдинову государственную защиту, сообщается в публикации.
Жалобы в Москву и их последствия
В середине ноября "Новая газета" опубликовала рассказ Джалалдинова Ганнушкиной о том, что заставило его бежать из родного села, скрываясь от полицейского оцепления. В статье говорилось, что чеченские власти нарушили условия договора с Джалалдиновым, однако кенхинец надеется добиться справедливости у главы Чечни.
По сведениям издания, чеченские власти обещали Джалалдинову и его семье неприкосновенность и отказ от всех преследований поддержавших его односельчан. Также жителям Кенхи обещали в полном объеме выплатить положенные компенсации за разрушенное во время войны в Чечне жилье, а МВД по Чечне взялось из внебюджетных средств профинансировать восстановление сожженного дома, который семья Джалалдинова снимала у односельчанина, и компенсировать его хозяину моральный вред, сообщалось в статье.
Переговоры, по условиям которых Джалалдинов обещал отказаться от публичной критики и извинился перед Рамзаном Кадыровым, проходили при посредничестве дагестанской независимой газеты "Черновик" и гарантиях одного из самых авторитетных религиозных деятелей Дагестана - Хас-Магомеда Абубакарова. Ответственным за исполнение условий соглашения был назначен первый заместитель главы МВД Чечни Апти Алаудинов.
Однако когда таинственно исчезнувший на время кенхинец вышел на связь, он рассказал, что именно Алаудинов пригласил его на встречу и пригрозил, что если аварец "не перестанет поднимать проблемы своего села", то его "постигнет та же участь, что и убитых Ямадаевых, правозащитницу Наталью Эстемирову и политика Бориса Немцова".
После встречи, как рассказал Джалалдинов Ганнушкиной, у него и его сына отобрали паспорта, а телефон скинули в пропасть. Село Кенхи взяли под усиленную охрану, выставив посты полиции. Несмотря на это, по словам Джалалдинова, ему удалось незаметно выехать из села, а затем перейти горный перевал Чентык, соединяющий Чечню с Дагестаном.
Между тем 11 августа кенхинца судили в Шатойского райсуде Чечни за его апрельское обращение к Путину, признали виновным в клевете и приговорили к исправительным работам.
Джалалдинов в видеообращении к Путину в начале апреля и жалобе генпрокурору Юрию Чайке в начале мая утверждал, что местные чиновники отнимают у жителей значительную часть компенсаций за разрушенное во время второй чеченской кампании жилье, удерживают зарплату бюджетников и в целом устраняются от помощи людям.
13 мая дом Джалалдинова в селе Кенхи был сожжен. По словам его супруги, в тот день некие люди в масках зашли в их жилище, посадили ее и детей в машину, после чего "бросили их под мостом" и подожгли дом. По версии Рамзана Кадырова, Джалалдинов свой дом сжег сам, чтобы выставить местные власти в негативном свете.
30 мая телеканал "Грозный" показал видео с извинениями Джалалдинова перед Кадыровым за критику в его адрес и "провоцирование народа", назвав свои действия "очень большой ошибкой". Аварец, бежавший из Чечни и постоянно менявший места ночевки, чтобы его не похитили и не "отвезли к Кадырову", объявил, что возвращается в родное село.
Между тем Джалалдинов утверждал, что первую жалобу президенту написал еще в 2006 году, а в 2007 году его за это осудили на два с половиной года условно. После второй жалобы его арестовали на 13 суток, заломив руки и бросив в подвал. В 2011 году его наказали за сопротивление властям на пять лет условно, но затем изменили приговор на три года общего режима. Впоследствии срок был сокращен до 1,5 года, сообщал Джалалдинов.
