Европейский суд по правам человека 19 июля рассмотрит жалобу экс-сотрудника ФСБ Михаила Трепашкина, отбывающего наказание за разглашение гостайны в Нижнем Тагиле. Об этом сообщает "Кавказский узел" со ссылкой на председателя Общественного комитета в защиту Михаила Трепашкина Михаил Кригер. По его словам, скорее всего, суд пошел навстречу просьбе представителя Трепашкина, московского адвоката Елены Липцер. 4 июля она обратилась в Европейский суд по правам человека с письмом, в котором просила ускорить рассмотрение дела своего доверителя.
В своем обращении Липцер сослалась на Резолюцию Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) № 1551 от 19 апреля 2007 года о вопросах справедливого судебного разбирательства в уголовных делах о шпионаже или разглашении государственной тайны в Российской Федерации, в которой, в частности, было упомянуто дело Трепашкина, говорится на сайте Общественного комитета в защиту Михаила Трепашкина.
В Резолюции ПАСЕ были отмечены нарушения прав Трепашкина, в связи с чем ассамблея обратилась к властям России с тем, чтобы он и ряд других лиц были незамедлительно освобождены из-под стражи, а пока им была предоставлена надлежащая медицинская помощь. Однако вышеуказанные рекомендации ПАСЕ российскими властями выполнены не были, отмечает "Кавказский узел".
Кроме того, в своем обращении Елена Липцер указывала на тяжелое состояние, в котором находится больной астмой Трепашкин, на отсутствие необходимых лекарств и условий для лечения, на пыточные условия содержания Трепашкина, который на момент написания её письма вопреки приговору содержался в одиночной камере и выводился на прогулку в наручниках.
Исходя из всего этого и ссылаясь на Правило 41 Регламента суда, Елена Липцер просила Европейский суд рассмотреть дело Трепашкина в приоритетном порядке. Приемлемой жалоба бывшего следователя ФСБ была признана Европейским судом 15 сентября 2005 года.
Трепашкин жалуется на незаконное содержание под стражей и бесчеловечные условия в изоляторе временного содержания г. Дмитрова Московской области, где он находился в конце 2003 года.
Трепашкин был задержан 22 октября 2003 года на Дмитровском шоссе под Москвой. Тогда в его машине обнаружили пистолет и семь патронов. В связи с этим Дмитровский городской суд выдал санкцию на арест Трепашкина, однако позднее, 31 октября, Московский облсуд освободил задержанного из-под стражи.
Правоохранительные органы с этим не согласились и после того, как Трепашкину было предъявлено официальное обвинение в незаконном хранении и ношении оружия, Дмитровский городской суд 5 ноября вновь санкционировал его арест.
По мнению Липцер, это было сделано незаконно. Помимо незаконного ареста, адвокат указывает на то, что Трепашкин подвергся в местах лишения свободы бесчеловечному обращению. В связи с этим она обратилась в Европейский суд по правам человека, считая, что российские власти нарушили статьи 3 (запрет пыток) и 5 (право на свободу и личную неприкосновенность) Европейской конвенции по правам человека.
Между тем 19 декабря 2003 года мера пресечения - содержание под стражей - в отношении Трепашкина по делу о незаконном хранении оружия была отменена, однако к тому времени Московский окружной военный суд уже санкционировал его арест по основному обвинению.
В 2005 году Мособлсуд оправдал Трепашкина по обвинению в незаконном хранении оружия. В свою очередь, Московский окружной военный суд признал Трепашкина виновным в разглашении гостайны и приговорил к четырем годам лишения свободы в колонии-поселении.
Как сообщалось ранее, 9 марта 2007 года Тагилстроевский суд Нижнего Тагила вынес решение о переводе Трепашкина в колонию общего режима. 6 июля Свердловский областной суд рассмотрит кассацию адвокатов Трепашкина на это решение. Данным решением осужденный переведен из колонии-поселения на общий режим исправительной колонии № 13 Нижнего Тагила. Правозащитники уверены, что обвинения в нарушении режима, которые послужили основанием для такого вердикта, сфабрикованы.
Трепашкин страдает тяжелой формой аллергической бронхиальной астмы. В лечении ему систематически отказывают и продолжают содержать в условиях, способствующих обострению болезни. Колония находится рядом с металлургическим комбинатом, где от запаха и дыма горелого железа задыхаются даже здоровые люди. Это вызывает у Трепашкина постоянные приступы астмы. По мнению адвокатов Трепашкина и Общественного комитета в его защиту, жизнь осужденного сегодня находится в серьезной опасности. Об этом говорится в изданной полтора месяца назад правозащитниками брошюре "Политзаключенный Михаил Трепашкин".
Сам Михаил Трепашкин не раз говорил о том, что считает свое заключение под стражу местью.
"Мое глубокое мнение, что это, прежде всего, - месть за то, что выступал против нынешнего руководства ФСБ Патрушева. Я считаю, что это тот человек, который не способен обеспечить безопасность граждан нашего государства. Это человек, который по своим нравственным аспектам, если его попросят что-то страшное совершить, он и страшное совершит".
Напомним, что после ухода из органов безопасности Трепашкин занялся адвокатской практикой и работой в Общественной комиссии по расследованию терактов в жилых домах в Москве и Волгодонске в 1999 году. За год до своего ареста, в 1998 году, Трепашкин вместе с экс-сотрудником ФСБ Александром Литвиненко принял участие в пресс-конференции, на которой обвинил ФСБ в коррупции и организации бессудных казней.
Сторонники Трепашкина также считают, что он наказан за предание гласности свидетельств в пользу причастности ФСБ к взрывам в московских многоэтажках осенью 1999 года. Трепашкин, более 20 лет проработавший в органах безопасности, стал широко известен благодаря своему участию в ноябре 1998 года в пресс-конференции, на которой бывший сотрудник ФСБ Александр Литвиненко и его коллеги утверждали, что по приказу руководства ФСБ они якобы участвовали в заговоре с целью убийства предпринимателя Бориса Березовского.
После убийства Литвиненко в Лондоне Трепашкин из тюрьмы хотел дать показания, возможно, проливающие свет на обстоятельства загадочной смерти бывшего коллеги. Однако власти запретили осужденному встречаться с британской полицией. Тогда Трепашкин передал из колонии корреспонденту журнала The New Times письмо, в котором рассказал о том, как ФСБ предлагала ему поучаствовать в операции по ликвидации Литвиненко.
