В понедельник 200 детей - бывших заложников бесланской школы N1 - первый раз после трагедии 1 сентября пошли на занятия. Большинство из них - в школу N6, расположенную по соседству с разрушенной, сообщают "Известия".
Среди вновь прибывших немало "маленьких старичков" - неулыбчивых, молчаливых, не по возрасту рассудительных. Снова превратить их в обычных жизнерадостных ребят можно только с помощью работы профессиональных психотерапевтов, отмечает газета.
Хотя основная масса бывших заложников вернулась на занятия только в понедельник, двое из них уже ходят в школу. Например, 12-летняя Дзерасса Дзестелова. Ей сильно повезло: из школы N1 она выбралась с легким осколочным ранением руки. Возможно, именно поэтому она являет собой счастливое исключение среди остальных детей, переживших бесланский захват.
Вернувшись из короткой поездки в Дагомыс, она первой радостно пошла на занятия в школу N6 - за неделю до официального приглашения. Сложила в рюкзак тетрадки и книжки - и прямиком одна в директорский кабинет: "Я из первой школы. Хочу заниматься!" - рассказывает Дзера. Директор Ирина Султановна сильно удивилась: "Что, прямо сейчас?" - "Да!" - "Ну, тогда ступай, посмотри расписание и отправляйся в класс".
Но если Дзера ничуть не изменилась, то другие бывшие заложники являют собой прямую ей противоположность, пишут "Известия". Отца Вовы Дрюкова из шестого класса расстреляли террористы. Мама мальчика из-за похорон мужа не смогла воспользоваться предложением о поездке на реабилитацию и уже 20 сентября привела Володю на занятия.
"Вову Дрюкова сразу выделяешь по необычайной бледности лица и по глазам, в которых - потерянность, - рассказывает завуч школы N6 Алла Хаблиева. - Во многом он уже не ребенок: не прыгает, не бегает, не смеется. Рассуждает совсем как взрослый. Использует обороты речи, которые свойственны не каждому пожившему человеку. Это маленький старичок".
Помимо Вовы директор школы N6 Ирина Азимова постоянно общается с двумя своими племянницами - 13-летней Мариной и 11-летней Мадиной, тоже бывшими заложницами. "Младшая до 1 сентября была хохотушкой и певуньей, а после возвращения из плена ее в доме стало не видно и не слышно, - говорит Ирина Султановна. - Старшая храбрится, но вижу, что она теперь раздражительна. О том, что было с ними в спортзале, ни та, ни другая до сих пор ничего не говорят даже матери. Это молчание не обещает ничего хорошего".
Надежды на помощь обычного школьного психолога у директора мало. Не потому, что Оксана Хосонова плохой специалист - просто в республиканском госуниверситете ее учили "разруливать" совершенно иные ситуации, связанные с взаимоотношением педагогов и учеников, учителей и родителей, одноклассников между собой. А тут - последствия стресса, аналогов которому не знал мир.
По словам Ирины Азимовой, психологов в Беслане сейчас достаточно. Но очередей к ним нет - родители и дети быстро убедились, что по-настоящему помочь им мало кто может. Причину этому учителя видят в том, что среди психологов нет специалистов по лечению посттравматического стресса.
Этот факт признает и врач-психотерапевт столичного института им. Сербского Софья Голуб. Она уже второй раз за полтора месяца приехала в командировку в Беслан. На лечении посттравматического стресса Софья как раз и специализируется - пишет соответствующую кандидатскую диссертацию.
Самыми распространенными среди своих бесланских пациентов Софья Голуб считает так называемые фобические симптомы и болезни тревожности. У детей с таким диагнозом огромный страх первого посещения школы. Они боятся повторения пережитого ужаса, хотя и понимают, что этого, скорее всего, не будет. У многих - страх замкнутых пространств.
"Такие дети плохо усваивают школьную программу, им трудно усидеть 45 минут урока, - констатирует психотерапевт. - Сейчас с участием нашего института разрабатывается программа реабилитации для таких детей. Она предусматривает и курсы обучения местных психологов, знающих язык, обычаи и традиции, что тоже немаловажно".
"Более того, в школах Беслана было бы целесообразно создать своего рода "приемные комиссии", состоящие из педагога, психотерапевта и психолога, которые коллегиально решали бы судьбу каждого ребенка - можно ли ему возвращаться в школу или нет. Ошибки чреваты последствиями, - считает специалист. - Если детей с посттравматическим стрессом направить на занятия, возможно ухудшение их состояния. Пока не всем нужно возвращаться в школу".
