Сегодня стало известно, что 12 сентября Верхнепышминский районный суд приговорил военнослужащего в/ч N72291 Филюса Равидова за совершенную кражу к 1 году исправительных работ условно. При рассмотрении этого уголовного дела выяснилось, что последние полтора года службы подсудимый провел в "рабстве", сообщает "Уралинформбюро"
Вместо того, чтобы служить Родине, он ухаживал за скотиной у фермера, которому был "сдан в аренду" вышестоящим руководством.
На суде выяснилось, что после того, как фермер самовольно отодвинул срок "дембеля" до окончания сенокоса, солдат проник в его дом за своим воинским билетом, заодно прихватив 1500 рублей на покупку гражданской одежды. Кража не удалась, и Равидов попал на скамью подсудимых.
Следует отметить, что фамилия офицера, оказавшего услугу фермеру, не была названа даже на суде.
На три года попал в рабство солдат из военной части во Владикавказе
Подобные случаи, в отличие от дезертирства, не так часто попадают в прессу. Сегодня статью на эту тему публикует газета "Известия".
Пять лет отсутствовал в родной деревеньке Шотово Новгородской области 23-летний Михаил Федоров. Все это время официально парень проходил воинскую службу в рядах Российской армии, куда был призван 20 ноября 1997 года. Он не оставался на сверхсрочную, не служил контрактником. Просто 29 июля 1999 года один из офицеров 503-го мотострелкового полка, дислоцированного во Владикавказе, сдал младшего сержанта Федорова "в аренду" местным бизнесменам.
"Дело было так, - рассказывает Михаил. - Привел он меня на КПП нашей части и сказал, что на несколько дней я отправляюсь работать вот к этому осетину. Такова договоренность между ним и командованием части. Это сейчас звучит дико, но когда полтора с лишним года наблюдаешь, что каждый день через КПП на работы к "новым осетинам" выводят солдатиков, - не удивляешься".
Какая уж там была договоренность, теперь никто не скажет. По некоторым данным, за пару рабочих солдатских рук "продавец" получает во Владикавказе от 100 до 500 рублей в сутки. Цена зависит от квалификации воина-поденщика. Если есть у него строительная или какая-то другая нужная покупателю профессия, могут и больше дать. Могут взять сразу на неделю, на две. Если хозяин попадется хороший или специалист ценный, то могут не только кормежку и постель предоставить солдату, но и заплатить. У Михаила Федорова дефицитной профессии не было.
Почти сразу за воротами КПП у арендованного воина отобрали военный билет, поместили в особняк с высоким забором, где держали под неусыпной охраной. Однако для "дембеля", хотя бы и используемого на черных работах, маячила перспектива заработать деньжонок перед уходом "на гражданку".
Но случилась неувязка. В один из августовских вечеров, когда все работы у арендатора во Владикавказе были выполнены, Федорова, по его словам, посадили в крытую автомашину, сказав, что "с командиром мы договорились", и из города увезли. Как позже выяснилось, в Дагестан. Младший сержант Федоров еще не знал, что ему предстоит провести на Северной Кавказе три года.
"На мне просто решили заработать, - предполагает Михаил. - Но не сразу это до меня дошло, как и то, что со мной никто больше советоваться о работе не будет. Легко сказать "раб", но это слово подразумевает унижение, побои. А тут ведь ничего и не было поначалу: "Миша, помоги! Миша, сделай!" И обещания! Уж обещать-то они мастера..."
Подобно большинству русских "рабов" в этом регионе свободной России в дальнейшем он был лишен какой бы то ни было возможности связаться с внешним миром. Кочевал по горам и селам Дагестана, Чечни, Северной Осетии.
Повезло только летом нынешнего года, когда его перепродали в Кабардино-Балкарию, в селение Верхний Куркужин. Хозяева попались добрые: в светлое время суток Федоров пас коз в горах, а по вечерам был свободен. Тогда и удалось ему отправить в Великий Новгород письмо о себе в Госдуму. Звучит, как сказка, но депутаты смогли его освободить, подключив супругу одного из народных избранников, которая оказалась родом из этого села. Это очень помогло, когда пришлось вывозить Михаила из Верхнего Куркужина.
Что касается военной прокуратуры гарнизона Владикавказа, куда доставили Федорова, то там выяснилось, что он уже почти три года находится в федеральном розыске как дезертир. Положение Михаила осложнялось не только отсутствием документов, но и тем, что 503-й полк к тому времени был уже расформирован, знавшие его люди разъехались. Доказать, что за три месяца до демобилизации командиры отделений (каким и был младший сержант Федоров летом 1999-го) из армии не бегут, было трудно. Правда, работники прокуратуры, отдадим им должное, вникли в суть дела и к уголовной ответственности привлекать не стали. Демобилизовался Михаил 11 ноября, как раз в день, когда ему исполнилось 23 года.
Сам Федоров на всю эту историю реагирует сегодня весьма спокойно, если не сказать - заторможенно: "Всякие хозяева были - и злые, и добрые. Там у них обычное дело, что наши солдатики на хозяйствах батрачили. Этому только здесь удивляются". Из всех желаний, оставшихся у Михаила после пятилетней службы в армии, самое горячее - съездить в Пензу, где, по его данным, служит в милиции тот самый офицер 503-го полка, который продал его в рабство. "Я понимаю, что ничего доказать не смогу, - говорит Федоров. - Но хоть посмотрю на него".
Еще одна история о рабстве
Письмо было передано в СМИ Комитетом солдатских матерей еще в 2000 году. Его опубликовала "Новая газета".
'...Пишет вам мать солдата Швецова, который служит в в/ч 3642 в г. Калач-на-Дону Волгоградской области (Внутренние войска МВД РФ). Я уже обращалась к вам за помощью, когда наш сын терялся. Потом он нашелся, но где он был, нам не сообщают. Известно только: он попал в психиатрическую больницу, выйдя из которой написал нам, что его комиссовали и скоро он вернется домой в сопровождении офицера. Еще сын написал, что его документы отправили в Ростов-на-Дону и он ждет их возвращения'.
Мы прождали еще целый месяц, сына так и не было.
И вдруг письмо от него. Но не из части, а из п. Ильевка. Вот оно:
'Здравствуйте, папа и мама! Пишет вам ваш сын Ваня. Я нахожусь на бахче и, скорее всего, останусь здесь до конца службы. На бахче нормально, нас здесь двое солдат. Один - Женька, пасет коров 13 голов. А я управляюсь по хозяйству. День начинается в 5.30. Просыпаемся - пока Женька доит коров, я кормлю свиней. Потом завтракаем. Женька угоняет коров, а я чищу в лабазе. Когда надо, варю поросятам. А потом весь день помогаю по хозяйству. Вечером, когда Женька пригоняет коров, помогаю ему доить, кормлю телят. Ну, что еще написать?
...Папа, мама, вышлите мне посылку с одеждой, чтобы было в чем приехать домой (пока не пришлете, домой не приеду). Документов моих из Ростова так и нет, хотя прошло уже два месяца. Мой новый адрес: 404522 Волгоградская область, Калачевский район, п. Ильевка, колхоз 'Нива', бригада 3. Мелекяну А.Б. (для Швецова Ивана)'.
...Из письма мы поняли, что солдат отдали, а может, продали на работу какому-то Мелекяну, а им говорят, что документы еще не пришли. Пожалуйста, помогите найти сына. Мы послали ему посылку с одеждой по новому адресу. Пришло уведомление, что посылку получил Мелекян, а передал он вещи сыну или нет, неизвестно. С того момента - 25 мая - от нашего сына никаких вестей. Что с ним, мы не знаем. Сына призвали в армию 23 июня 1998 года, а сейчас уже июль 2000 года. Что нам делать? Швецова В.А. Кировская область, Уржумский район, с. Б.Рой'.
Каким образом комиссованный по психическому заболеванию солдат, которого, согласно инструкции, нельзя одного, без сопровождения офицера, даже домой отправить, мог оказаться на сельхозработах за пределами части и больницы? Кто такой его компаньон по несчастью - этот солдат-пастух Женька? Кем и на каких юридических и финансовых основаниях они переданы с рук на руки господину Мелекяну? И главное - что с ними сейчас?
Все эти вопросы редакция адресовала главе МВД, тогда - Владимиру Рушайло, с требованием разобраться с руководством военной части, откуда солдат попал в рабство.
Было ли расследование этого случая и, если да - то чем оно закончилось, газета не сообщила.
