Накануне на сайте газеты "Известия" была опубликована статья штатного военного корреспондента издания Ильи Крамника "Пиар и его команда: достижения Сергея Шойгу на посту министра обороны". В материале, написанном как комментарий к первому интервью министра с момента назначения, которое он дал газете "Московского комсомольца", критиковался как сам Шойгу, так и закрытая информационная политика Минобороны.
В частности, отмечалось, что связывать восстановление российской армии с назначением на должность Шойгу "вряд ли корректно", что процесс облегчения "тягот и лишений" призывников начался при прошлом министре обороны Анатолии Сердюкове, тогда же начался и процесс перевооружения армии, были приняты "ключевые решения относительно изменения структуры Вооруженных сил и управления ими", а Шойгу приписывает себе чужие заслуги. В статье также отмечалось, что с момента прихода в Минобороны Шойгу, военное ведомство "практически отказалось от формата диалога, перейдя в основном к пропагандистским формам информационной активности". В Минобороны требуют от журналистов задавать заранее утвержденные вопросы, не принимая никакой критики в свой адрес даже от лояльных экспертов.
Через несколько часов заметка была удалена с сайта, и теперь доступна только на странице Крамника в Facebook, где автор предварил ее словами: "В виду того, что статью про Шойгу удалили с сайта "Известий", я вынужден повесить ее здесь". Кроме того, статья доступна в кэше Google.
Сегодня редакция "Известий" заблокировала военному обозревателю Крамнику пропуск в редакцию, а также его доступ к редактированию заметок на сайте. Как рассказал журналист телеканалу "Дождь", главный редактор портала iz.ru Михаил Пак посоветовал ему не приходить в редакцию и "подождать пока ситуация уляжется". Кроме того, журналист предположил, что кто-то пытался взломать его страницу в Facebook.
В интервью "Радио Свобода" Илья Крамник рассказал, что был удивлен возможности опубликовать такой критический материал в "Известиях", причем инициатива эта исходила от редакции газеты. Но вскоре главный редактор сайта Михаил Пак сообщил журналисту, что его материал удален с сайта. "Я не знаю наверняка причин, которые заставили его материал снять, но для меня очевидно, что было оказано какое-то административное давление", - утверждает Крамник.
Говоря о том, что Шойгу в своем "парадном" интервью для МК фактически приписал себе заслуги своего предшественника Анатолия Сердюкова, Крамник заметил, что "сама постановка вопроса о радикальной военной реформе - это 2008 год", когда августовская война с Грузией "показала ряд серьезных недостатков в боевой подготовке, в вооружении, в других областях".
"Если говорить именно о достижениях Сердюкова, то, на мой взгляд, там ключевые две вещи - это, во-первых, гуманизация военной службы, в результате чего армия перестала быть тем пугалом, которым она была в 90-е и 2000-е годы, и от армии перестали так массово уклоняться. И второе - это запуск процесса изменения структуры армии и ее перевооружение, которое в значительной мере запоздало с учетом длинного перерыва в процессе перевооружения и вообще изменения армии под современные требования после распада Советского Союза и резкого падения военных расходов. Вот, собственно, эти два базовых процесса были запущены открыто и масштабно при Сердюкове, во многом обдумывались еще до него", - говорит Крамник.
А то, что гуманизация и перевооружение началось при Шойгу, который поставил это в заслугу себе, несправедливо и некорректно.
Отвечая на вопрос о Шойгу, который в интервью МК хвалился тысячами стиральных машин и пылесосов, на которые перевооружилась российская армия с швабр и ведер именно при нем, военкор "Известий" говорит, что "был в воинских частях при Сердюкове не раз, и еще в 2011-м видел эти пылесосы и стиральные машины, когда о Шойгу в Министерстве обороны не то что никто не знал, но просто не думал".
Крамник подчеркивает, что Шойгу - "мастер поддержания репутации": "Если вспомнить его период управления МЧС, тоже его личный образ, как руководителя, и образ его эффективного ведомства совершенно не мешал тому, что о злоупотреблениях в МЧС ходили слухи поистине гомерические, скажем так... И насколько манера общения Шойгу с прессой была продиктована изучением опыта Сердюкова или собственным опытом работы в МЧС, это сложно разделить. В принципе, он и тогда не отличался особой доступностью".
"Я получаю на почту в большом количестве пресс-релизы Министерства обороны, и там не абсолютное большинство, не больше половины все-таки, но в отдельные дни где-то 30-40 процентов - это различные военно-спортивные и военно-патриотические мероприятия. Там завершилась спартакиада, там такие-то соревнования, там юнармейцы что-то выиграли, там они в экспедицию сходили и так далее. Я понимаю, это все, конечно, важно, нужно и должно иметь свое отражение в прессе, но начнем с того, что, по большому счету, рассылка подобных материалов в СМИ общего назначения - это просто мартышкин труд, поскольку никакой нормальный редактор такую новость не поставит. Зачем она нужна? А во-вторых, все-таки когда получаешь сведения от Министерства обороны, ждешь чего-то большего именно по их основной деятельности. Естественно, релизы по основной деятельности тоже есть, там такие-то корабли завершили поход, такие-то части провели учения, но они отличаются крайней неинформативностью, в основном там все сводится к тому, что все поставленные задачи были успешно выполнены, а планы реализованы. При этом, как мы знаем, в армии, естественно, происходят регулярно различные инциденты, которые естественный процесс, поскольку армия проводит учения, она тренируется, она эксплуатирует технику, с ней регулярно бывают различные аварии и происшествия. Информация об этих авариях и происшествиях подается тоже довольно скупо, но можно понять, что армия не хочет рассказывать о себе плохое. И очень редко и очень мало попадает в итоге в прессу материалов расследований происшествий и установления их причин", - говорит Крамник в интервью "Радио Свобода".
По его словам, раньше Министерство обороны "было более контактным, более открытым". "При этом им можно было задавать нормальные вопросы, собственные вопросы. При Шойгу я практически перестал ходить на эти мероприятия после того, как вошло в дурную практику давать журналистам заранее заготовленные вопросы, типа: "А давайте вы зададите такой-то вопрос", - и протягивают тебе бумажку... Сам формат пресс-конференций стал просто профанацией".
"Если брать инциденты последнего года, включая происшествие на испытаниях ракеты на полигоне в Неноксе, там тоже, как мы видим, в СМИ практически не было детального обсуждения этого вопроса, включая вопросы, который принципиально необходимо было бы задать военному министерству: ребята, а почему так случилось, что у вас объект с ядерной энергетической установкой испытывался на полигоне в Неноксе, а не на подготовленном специально для подобных испытаний ядерном полигоне на Новой Земле?", - задается вопросом военный корреспондент.
"Если вспомнить 2009-2012 годы, про министерство обороны можно было писать критические статьи, многие это делали, с министерством спорили, ему возражали, люди могли на пресс-конференции начальника генерального штаба задавать неудобные вопросы, чтобы подобное произошло сейчас, я и представить себе не могу... Для критических высказываний площадки не остается. Если даже взять эту мою снятую статью, глядя на нее взглядом потенциального цензора, я не вижу причин, почему ее нужно было бы снимать исходя из любых, сколь угодно пристрастно понимаемых интересов государства. Я могу понять, почему это нужно сделать исходя из личных интересов отдельных людей из министерства обороны, я говорю даже не о самом министре, а о людях из его окружения. Но я не готов принимать их интересы в расчет в своей деятельности", - говорит журналист.
Он обращает внимание, что в последнее время "обсуждение конкретных армейских проблем вытеснены в форумы и другие социальные сети из публичной сферы, где господствует точка зрения, что наша армия самая сильная и у нее все хорошо. И это плохо, по моему глубокому убеждению, армия, как и любые силовые структуры, должна быть подотчетна и подконтрольна обществу. Я добавлю, что эта ситуация вредит в перспективе самому министерству. Не получая информации официально, люди ищут альтернативные источники, и находят. И этот поток уже проконтролировать невозможно".
