Москва, в отличие от Лондона, не продалась за деньги вульгарности и безвкусице и остается городом, несущим свои традиции. Такой вывод делает влиятельное британское издание The Guardian. Поводом для статьи послужили похороны Бориса Ельцина, которые проходили в величественном Храме Христа Спасителя.
Светлые стороны "новой Москвы"
Храм первоначально был построен в память отступления Наполеона из Москвы. Ельцин стал первым российским лидером, которого отпевали здесь со времен царя Александра III в 1894 году. Собор в свое время прекратил существование: он был взорван по приказу Сталина в 1933 году и заменен плавательным бассейном "Москва". Восстановленный Ельциным в 1997 году - это, в представлении россиян, тот же самый собор. В Британии это было бы не так, что говорит о многом.
Ельцин, а теперь Владимир Путин руководили из Кремля замечательной трансформацией окрестностей. У входа на Красную площадь теперь стоят две башни Воскресенских ворот XVI века с часовней Богоматери Иверской, к чьей иконе прикладывались в древности гости города. Ее снес Сталин, чтобы его танки и ракеты могли пройти на площадь. Восстановленные башни возродили ощущение средневековой замкнутости при приближении к площади.
Рядом - Казанский собор, выкрашенный в ярко-розовый цвет, который Сталин заменил общественным туалетом. Собор восстановили в 1993 году по чертежам, тайно сделанным архитектором, отвечавшим за его уничтожение. (Полный текст на сайте InoPressa.ru.)
По всей Москве восстановлены точные копии церквей и монастырей, разрушенных Сталиным. Грубые коробки и башни вроде гостиниц "Россия" и "Интурист" снесены, последняя заменена точной копией старого царского дворца. Юрий Лужков, занимающий пост мэра на протяжении 15 последних лет, хочет, чтобы его город украшала архитектура всех периодов, пишет The Guardian. Сталинскую гостиницу "Москва" в стиле ар-деко сейчас восстанавливают в виде точной копии. Неоготический стиль зданий министерств, ветхие фасады старого Китай-города рядом с Красной площадью и некогда мрачный фасад здания на Лубянки восстановлены и снабжены продуманной подсветкой.
Любопытно, что восстановление района гостиницы "Россия", где некогда существовал лабиринт малоэтажных улочек и дворов, поручили лорду Норману Фостеру. Когда он представил свои традиционные стеклянные коробки высотой в 10 этажей, Лужков возразил, что "это не Москва", и велел ему попробовать еще раз. Новый план Фостера состоит из перекрещивающихся улиц и домов, по-прежнему маловыразительных и одинаковых, но и это, несомненно, будет подвергнуто переработке. Эволюция этого волнующего места у стен Кремля действительно покажет, является ли Фостер архитектором городов или только памятников.
Темные стороны "новой Москвы"
За бурную деятельность - на создание новой Москвы у Лужкова осталось время лишь до ухода на пенсию в будущем году - приходится платить. Его жена - застройщик и владелица московской цементной монополии. Окраины Москвы являются зоной архитектурной катастрофы. Даже при реставрации не соблюдаются обычные стандарты охраны памятников. За спиной мэра раздаются голоса недоброжелателей. Около 400 зарегистрированных в городе исторических памятников уничтожены после падения коммунизма, тогда как бедность советских времен спасала их от уничтожения.
Любимый Лужковым романтический историзм высмеивают западные критики. Маркусу Бинни из Times это кажется чем-то средним между "эрзац-копиями и надутым постмодернизмом". Как писал один американский журналист, это эклектичный "тематический парк под названием "Россия". В путеводителях мелькают характеристики от "китча" до "Диснейленда". Но ведь никто не смеется над копиями палладианских особняков в царском предместье Арбат и тем более над готическими соборами Европы, хотя все они полностью или частично относятся к XIX веку. Неужели и построенные после Реформации северный и западный фасады Вестминстерского аббатства "стилизованная подделка"?
Отчасти критика справедлива. Деятельность Лужкова едва не проклинают в наводящем уныние докладе московского Общества охраны памятников архитектуры. В нем перечислены утраченные за период его правления не только значительные памятники, но и сотни дворов, террас и набережных. Говорят, что мэр ведет самое настоящее "наступление на плотную и изысканную застройку" Москвы, в архитектурном отношении куда более интересной, чем Петербург.
В меньшей степени заслуживает критики та Москва, которую Лужков пытается создать. Его это хотя бы волнует, и он торопится, словно понимая, что может случится после него. Должно быть, его желание подражать лондонскому Кену Ливингстону и создать стилизованный Манхеттен, чтобы обогатить олигархов, сильно. Результатом может быть "архитектурный эгоизм", плоды которого сейчас испещрили лондонский горизонт и превратили объединенный Берлин в безрадостную архитектурную галерею.
Заседания архитектурного совета, которые проводятся публично, отражают стилистическую самоуверенность, невиданную в европейских городах со времен викторианской Британии. Это селекционный отбор архитектурного языка прошлого с целью укрепить и прославить настоящее. Это прошлое для русских - не чужая страна, которой так боятся иностранные планировщики. Это живой компонент настоящего, из которого невозможно убрать войну, идеологию, богатство и бедность. Требуется узнаваемо русская Москва, царская, сталинская и вместе с тем современная - по виду и по духу. Тот, кто хочет современности, найдет ее в изобилии в буйной московской коммерциализации: ярких неоновых рекламных щитах, вычурном уличном оборудовании и беспомощном дорожном движении, затрудненном припаркованными автомобилями. Но даже это предпочтительнее того уничтожения всего старого, которое проводится в Пекине с целью угодить требованиям Международного олимпийского комитета, отмечает английский журналист. Лондон же может лишь спасти старое и назвать его "аутентичным", как это сделали с Пикадилли, вокзалом Сент-Панкрас и театром Ковент-Гарден. Но когда разрушаются старые здания, в том числе вдоль Темзы, о замене, которая напоминала бы об их истории или местоположении, речи нет. Современным архитекторам неведома ответственность перед Лондоном и его историей, заключает The Guardian.
