Стратегия российской власти после теракта в Беслане напоминает реакцию на катастрофу с подлодкой "Курск": минимизировать число пострадавших, не допускать расследования, винить Запад, пишет The Economist в материале, перевод которого публикует Inopressa.ru.
Дружественная реакция Путина на события 11 сентября убедила оптимистов в том, что их мечта о сближении России с Западом может реализоваться. В последние две недели она представляется такой же призрачной, как и всегда, считает издание.
Россия привыкла к стонам мягкосердечных европейцев, от американцев она ждет более жесткого прагматизма, пишет The Economist. И она обиделась, когда президент Джордж Буш выразил "озабоченность" по поводу планов Путина, касающихся изменений в российской избирательной системе и региональном управлении. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров ранее горько заметил, что его страна не позволяет себе комментариев по поводу президентских выборов в Америке.
Некоторые российские либералы считают эти затруднения поворотным моментом во внешней политике, пишет журнал. В момент, когда Путин в собственной стране проявил себя ненасытным сторонником централизации, за границей он предстает как неисправимый националист великой державы. Согласно этой гипотезе, Путин по-прежнему рассматривает интересы России в терминах сфер влияния. Хуже того, "русские" ценят неуступчивость Путина в таких вопросах, как права человека, а сильное правительство делает более тесную интеграцию с Западом невозможной.
Если Путин хочет отдалиться от Запада, шансов у него множество, пишет журнал. В последние годы все стороны чувствуют себя обманутыми: европейцы - по поводу прав человека и демократии в России; американцы - по поводу Ирака; Путин - по поводу вмешательства и непонимания его борьбы с терроризмом. Новый период соперничества великих держав, наверное, далек, но более тесная интеграция России с Западом представляется делом еще более отдаленного будущего, считает The Economist.
